Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Эта картина была чересчур притягательна.
Шэнь Цинцю не отказал себе в удовольствии поглазеть на девушку лишнюю пару мгновений, после чего мечтательно вздохнул:
— Так прекрасна, что мой глаз не в состоянии объять эту красоту.
— Прекрати пялиться на мою ученицу! — скривилась Ци Цинци.
Надо же было случиться, чтобы эти слова достигли ушей Ло Бинхэ. Лицо юноши моментально потемнело.
Разумеется, Шэнь Цинцю понятия не имел о перемене в настроении ученика — он как ни в чём не бывало лакомился «бородой дракона», чувствуя себя зрителем в кинотеатре, который, поедая поп-корн и попивая кока-колу, ждёт окончания рекламы. Ведь перед ним — Ло Бинхэ и Лю Минъянь, главный герой и героиня в одном кадре! Если Шэнь Цинцю хоть что-то понимал в законах жанра, то сейчас во все стороны полетят искры!
Тем временем сердце пресловутого протагониста при виде того, как учитель таращится на Лю Минъянь, сжалось, будто готовое разорваться.
«"Так прекрасна, что глаз не в состоянии объять?" — кипятился он. — Да учитель её физиономию толком не видел! А если б и видел, не может же она быть такой же красивой, как я?»
На самом деле, Ло Бинхэ вовсе не льстил себе — он просто констатировал факт: с младых ногтей он не был склонен ни принижать себя, ни предаваться нарциссическому самолюбованию.
Минуло уже почти полдня, а Шэнь Цинцю по-прежнему не мог оторвать взгляд от этой заносчивой девчонки. Будучи не в состоянии это выносить, Ло Бинхэ подхлестнул лошадь кнутом, сравнявшись с Лю Минъянь, и одарил её лёгкой улыбкой:
— Шимэй Лю.
Сперва она удивилась неожиданному порыву юноши, затем осторожно кивнула:
— Шисюн Ло.
«Вот! Вот оно!» — возликовал про себя Шэнь Цинцю.
Он и мечтать не мог, что однажды собственными глазами узрит прекраснейшую сцену романа: красавец-герой и его красотка-возлюбленная гарцуют друг подле друга. Овладевшее им предвкушение заставило забыть обо всём на свете.
Украдкой обернувшись, Ло Бинхэ убедился, что учитель не только не сменил объект интереса, но и воззрился на девчонку с таким видом, словно на ней белый свет клином сошёлся. На похолодевшее чело Ло Бинхэ набежала тень, грудь стеснило, а зубы сами собой со скрипом сжались. Совладав с собой чудовищным усилием воли, юноша как ни в чём не бывало рассмеялся, подгоняя лошадь, чтобы незаметно увлечь за собой Лю Минъянь. В конце концов они удалились настолько, что Шэнь Цинцю мог видеть их спины, лишь наполовину высунувшись из повозки — тогда он сдался, вновь откинувшись на сидение.
Чёрт, как он мог забыть: воркующая парочка героев никогда не думает о том, чтобы одарить светом своей любви восхищённых зрителей.
Примечания:
[1] Каша — кит. 粥; (zhōu) — чжоу, у нас известна также под названием «конги» (от тамильского «канджи»). Cильно разваренная рисовая каша на воде, традиционный завтрак китайцев. Она готовится без сахара и её часто едят с чем-нибудь солёным, например, квашеной капустой или редькой, или «тысячелетними яйцами», а также сдабривают тонкими ломтиками мяса и имбирём.
Первый китайский император Цинь Шихуанди, которого принято считать изобретателем этой каши, делал её из пшена. Предполагается, что чжоу варили в храмах во времена массового паломничества: чем больше народу, тем жиже каша. Тот же принцип действовал, когда она была единственной едой во времена массового голода.
[2] Меч Чжэнъян 正阳剑 (Zhèngyáng jiàn), в пер. с кит. Чжэн — «честный, законный, правильный», Ян — «положительный», а также «мужская духовная энергия», как в «инь и ян».
[3] Пик Ваньцзянь 万剑峰 (Wànjiàn fēng) — в пер. с кит. «десять тысяч мечей». Гора, на которой адепты хребта Цанцюн получают свои мечи.
[4] Ушелье Цзюэди 絕地 (Juédì) — в пер. с кит. — «земля отчаяния».
[5] Ци Цинци 齐清萋 (Qí Qīngqī) — пер. с кит. её фамилия означает «ровный, аккуратный», имя — «чистая роскошь».
[6] Тётя — на кит. 师叔 (shīshū) — шишу — младший брат или младшая сестра учителя по школе/клану заклинателей.
[7] Борода дракона 龍鬚酥 (lóng xū sū) — в букв. пер. с кит. «усы дракона» — лёгкие сладкие рулетики, чем-то похожие на сахарную вату, иногда с начинкой, например, ореховой.
На процесс приготовления можно посмотреть здесь, он воистину завораживает:
https://www.youtube.com/watch?v=RphucuwyBNY
https://www.youtube.com/watch?v=R9htFF6PgGU
[8] Шуйcэ 水色 (Shuǐsè) — в пер. с кит. «цвет воды».
Глава 22. Собрание Союза бессмертных. Часть 2
Ущелье Цзюэди обрамлялось семью горами, покрытыми обильной растительностью. Помимо лесов, местность изобиловала источниками, водопадами, скалами причудливой формы, потаёнными долинами и теряющимися в облаках пиками, чередующимися в произвольном порядке. Как и предполагало название, со стороны местность производила впечатление абсолютно непроходимой, однако при приближении обнаруживалась узкая дорога, полностью соответствуя принципу «небеса оставляют лазейку».
С точки зрения Шэнь Цинцю, если бы не собрание Союза бессмертных, едва ли кто-нибудь осмелился бы сунуться в такую мышеловку.
В этом мире тон задавали четыре главенствующих школы заклинателей. Лидировал, само собой, хребет Цанцюн, на пятки которому наступали храм Чжаохуа [1], вершина Тяньи [2] и, наконец, дворец Хуаньхуа [3].
Из всех школ хребет Цанцюн считался наиболее разносторонним, прочие же тяготели к развитию определённых направлений, создавая любопытный коллаж. Как и следовало из названий, храм Чжаохуа и вершина Тяньи представляли собой обители буддийских монахов и даосов соответственно. С дворцом Хуаньхуа дело обстояло сложнее, но, по сути, эта школа главным образом развивала военные науки [4], а также боевые и заклинательские искусства. Эта школа поддерживала наиболее тесные контакты с миром людей, благодаря чему была, без сомнения, самой состоятельной из всех и, что логично, выкладывала кругленькую сумму на организацию каждого собрания Союза бессмертных.
Помимо этих мастодонтов, туда стекались представители бессчётных средних и мелких школ и кланов; в целом число участников собрания переваливало за тысячу.
Безлюдный пейзаж внезапно сменился шумной толчеёй, распугавшей прежде не ведавших людского присутствия диких зверей. Куда ни брось взгляд, повсюду царило бурное оживление.
Новички спешили выстроиться на обширной каменной платформе на краю ущелья.
Заклинатели, не принимавшие участия в основном действе, направлялись к высоким башням, откуда смогут без помех наблюдать за происходящим — на крышах трепетали пёстрые флаги различных школ и кланов. Для наиболее влиятельных лиц, само собой, предназначались места на самом верху башен — туда и повёл своих спутников Шэнь Цинцю.
Сам он занял место в заднем ряду. Подле него уселся статный величественный старик с белыми, словно журавлиные перья, волосами — именно он некогда выпестовал всё старшее поколение Цанцюн.
— Бессмертный мастер [5] Шэнь, — учтиво поприветствовал соседа старейшина.
Старый глава дворца Хуаньхуа также был наставником матери Ло Бинхэ, это являлось ещё одной причиной, по которой Шэнь Цинцю почитал его, будто особу королевской крови.
Вскоре на платформе показались представители дворца Хуаньхуа. Поскольку именно они раскошеливались на это помпезное мероприятие, никто и не думал оспаривать их право на проведение всех церемоний. Заполнившая платформу молодёжь мигом притихла, почтительно внимая правилам.
Заклинательские навыки проводящего церемонию были очевидны хотя бы по тому, насколько хватало его дыхания: его голос с лёгкостью достигал верхних этажей башни даже к концу речи.
— Собрание продлится семь дней. После того, как все участники войдут в ущелье Цзюэди, на него будет наложено заклятие, которое полностью отрежет их от внешнего мира. Наблюдатели, однако, смогут беспрепятственно следить за происходящим с помощью парящих над ущельем орлов, наделённых духовной силой. На место соревнования заблаговременно согнаны монстры [6], всего числом около пяти тысяч. Убивая их, участники могут извлечь из их тела магические кристаллы [7] различной силы, соответствующие уровню монстра. У всех имеется золотой браслет на запястье?
